Трехсложные размеры стиха

В ямбе и хорее сильные места (т. е. те слоги, на которые могут падать ударения) и слабые расположены через один слог. Однако в русском стихе существует целая группа размеров, в которых сильные места располагаются не через один слог, а через два. К примеру, ударение падает на первый слог, потом идут два безударных, снова ударный, потом два безударных и т. д. Нетрудно подсчитать, что всего таких метров может быть три, в зависимости от того, с каких слогов начинается стих. Если первый слог ударный, а за ним следуют два безударных — это дактиль. Если в стихе сначала идет безударный слог, потом ударный, потом два безударных, снова ударный — это амфибрахий. Если стих начинается с двух безударных слогов, затем идет ударный, снова два безударных — перед нами анапест.

Иллюстрация А. Кошкина к балладе В. А. Жуковского «Суд божий над епископом».

Иллюстрация В. Васнецова к стихотворению А. С. Пушкина «Песнь о вещем Олеге».

Иллюстрация Н. Воробьева к стихотворению Н. А. Некрасова «Размышления у парадного подъезда».

В трехсложных размерах совпадают естественная длина русского слова и ритм стиха. Подсчитано, что в русском языке одно ударение в среднем приходится на 2,68 слога. Поэтому ударения в трехсложных размерах обычно всегда падают на сильные места, что делает стих размеренным и даже монотонным:

Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною

Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники,

С милого севера в сторону южную.

(М. Ю. Лермонтов; 4-стопный дактиль)

Особенно это характерно для стиха начала XIX в., когда четкость ритма была усилена и стала его закономерностью. Только во времена Н. А. Некрасова, который сделал трехсложные размеры полноправными размерами русского стиха, начинают встречаться пропуски метрических ударений:

Молодость! Ой ли! Ушла ли она?

Ты не потеряна — обронена.

(К. К. Случевский; 4-стопный дактиль)

Гораздо чаще такие пропуски в XX в.:

Торжественное затишье,

Оправленное в резьбу,

Похоже на четверостишье

О спящей царевне в гробу.

(Б. Л. Пастернак; 3-стопный амфибрахий)

Для русского стихосложения XVIII в. трехсложные размеры были почти совершенно нехарактерны — их доля в общем количестве стихов составила около одного процента, причем практически все они были предназначены для пения.

В начале XIX в., когда В. А. Жуковский активно начал приспосабливать русский стих для переводов немецких и английских баллад, в качестве наиболее близкого соответствия им он нашел амфибрахий:

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

К отцу, весь издрогнув, малютка приник;

Обняв, его держит и греет старик.

Еще чаще употреблялось в балладах сочетание 4- и 3-стопного амфибрахия («Кубок» Жуковского, «Песнь о вещем Олеге» А. С. Пушкина). Популярным было также сочетание 4- и 3-стопного анапеста, как в «Ивановом вечере» Жуковского:

До рассвета поднявшись, коня оседлал

Знаменитый Смальгольмский барон;

И без отдыха гнал, меж утесов и скал,

Он коня, торопясь в Бротерстон.

<addc>l</addc>

Резкий взлет популярности трехсложных размеров происходит в эпоху Некрасова и несколько позже. Именно тогда Н. Г. Чернышевский писал: «...кажется, что трехсложные стопы... и гораздо благозвучнее, и допускают большее разнообразие размеров, и, наконец, гораздо естественнее в русском языке, нежели ямбы и хореи». По подсчетам советского литературоведа М. Л. Гаспарова, в метрическом репертуаре русской поэзии доля трехсложных размеров к 1880 г. по сравнению с 30-ми гг. возросла втрое, а к 1900 г. — вчетверо. Это был колоссальный скачок. Трехсложники сделались не экзотикой, а вполне равноправными размерами русского стиха. Такими они являются и в наше время. Правда, сейчас мало популярен дактиль и предпочтение отдано анапесту и амфибрахию.

Что касается «длины» размеров, то самыми популярными, конечно, являются 3- и 4-стопники, сами по себе или в сочетании друг с другом. Редкие в ямбе и хорее 2-стопники также встречаются, хотя и не столь часто.

Как особый случай существования трехсложных размеров следует отметить возможность смены размеров в пределах одного стихотворения, даже одной строфы. Для ямба и хорея это стало возможным лишь в XX в., после стихов В. В. Хлебникова, причем всегда с ориентацией на его опыт:

Цирк сияет, словно щит,

Цирк на пальцах верещит,

Цирк на дудке завывает,

Душу в душу ударяет!

С нежным личиком испанки

И цветами в волосах

Тут девочка, пресветлый ангел,

Виясь, плясала вальс-казак.

Она среди густого пара

Стоит, как белая гагара,

То с гитарой у плеча

Реет, ноги волоча.

(Н. А. Заболоцкий)

В трехсложниках такое сочетание становилось обычным уже в первой половине XIX в. Вызвано это было, конечно же, тем, что во всех этих размерах междуударные интервалы равны между собой и лишь открывающее стих количество безударных слогов (анакруза) отличает трехсложники друг от друга. Это позволяет поэту свободно чередовать различные размеры:

Только в мире и есть, что тенистый

Дремлющих кленов шатер,

Только в мире и есть, что лучистый

Детски-задумчивый взор.

В знаменитом стихотворении А. А. Фета чередуются 3-стопный анапест и 3-стопный амфибрахий. А в «Русалке» Лермонтова поэт свободно переходит от амфибрахия к анапесту, не помещая их на фиксированные места в строфе:

Русалка плыла по реке голубой,

Озаряема полной луной;

И старалась она доплеснуть до луны

Серебристую пену волны.

Подобные стихи постепенно прокладывали путь к появлению стихов неклассических (см. Дольник).