Антитеза
Антитеза (от греч. ἀντίθεσις — противоположение) — сопоставление контрастных или противоположных образов.
В более широком смысле под антитезой понимают любое сопоставление противоположных понятий, ситуаций или любых других элементов в литературном произведении. Таковы противопоставления Дон Кихота и Санчо Пансы в романе «Дон Кихот» М. Сервантеса, шута и главных героев У. Шекспира, Ольги и Татьяны в «Евгении Онегине» А. С. Пушкина, Ужа и Сокола в «Песне о Соколе» М. Горького, Макара Нагульнова и деда Щукаря в «Поднятой целине» М. А. Шолохова.
Возникновение антитезы восходит к тем начальным стадиям развития культуры, когда первичное восприятие мира как хаотического царства случайностей сменялось определенным упорядочением представлений, основанным на принципе двойственности: море — суша, небо — земля, свет тьма, правый — левый, север — юг, чет — нечет. Мифы многих народов мира повествуют о первотворцах Вселенной — соперниках-близнецах, причем один из братьев создает все светлое, доброе, полезное, другой — все темное, злое, враждебное человеку.
Различные понятия или персонажи оказываются в зависимости от признака, по которому они сопоставлены. Герою волшебной сказки противостоят, с одной стороны, враги вроде Змея Горыныча или Кощея Бессмертного (антитеза герой — противник), с другой — его родные братья (антитеза герой — мнимый герой). Одно и то же противопоставление имеет различный смысл в разных контекстах. Один смысл имеет противопоставление «белый — черный» в сербской песне: «У пахаря руки черные, а каравай белый», где он близок к русской пословице: «Горька работа, да сладок хлеб», и другой — в начале поэмы А. А. Блока «Двенадцать», утверждающей чистоту и святость революции: «Черный вечер. / Белый снег».
Наконец, третий смысл выражен в стихотворении В. В. Маяковского «Блек энд уайт» (запись русскими буквами англоязычного выражения «Черное и белое» или «Черный и белый»): «Белую работу / делает белый, / черную работу — / черный». За противопоставлением двух цветов у В. В. Маяковского стоит расовый и одновременно классовый антагонизм, характеризующий внутреннее неблагополучие внешне процветающей Америки.
Обычно антитезные понятия выражаются противоположными по смыслу словами — антонимами. Таковы заглавия-антитезы «Моцарт и Сальери» (А. С. Пушкин), «Волки и овцы» (А. Н. Островский), «Отцы и дети» (И. С. Тургенев), «Война и мир» (Л. Н. Толстой), «Преступление и наказание» (Ф. М. Достоевский), «Толстый и тонкий» (А. П. Чехов), «Живые и мертвые» (К. М. Симонов), «Коварство и любовь» (И. Фр. Шиллер) , «Красное и черное» (Стендаль), «Принц и нищий» (М. Твен), прямо или косвенно указывающие на конфликты, лежащие в основе этих произведений.
Естественно, что в сказках и баснях — жанрах, где характеристики персонажей четки и определенны, нередко антитезные заглавия — антонимы: «Правда и кривда», «Мужик и барин» (сказки), «Волк и ягненок», «Листы и корни» (басни И. А. Крылова). На антитезе часто строятся пословицы (см. Пословицы и поговорки), например: «Труд кормит, а лень портит». Как сильное средство эмоционального воздействия антитеза используется в ораторском искусстве, в лозунгах и призывах: «Мир хижинам, война дворцам!» (лозунг Великой французской революции 1789–1799 гг.).
Бывает, что члены противопоставления во второй части следуют в обратном порядке (по сравнению с первой), как бы накрест, в виде буквы χ (в греческом алфавите — буква хи, откуда и название этой фигуры — хиазм (см. Повтор). Сократу приписывают афоризм, в котором хиазм сочетается с повтором: «Есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть».
Антитеза может распространяться на целый диалог, который, в свою очередь, может развернуться в самостоятельное произведение. Таков жанр прений (споров). Это и созданные тысячелетия назад шумерские споры: «лето и зима» или «серебро и медь» (вспомним пушкинское «Золото и булат»), и известное многим народам «Прение живота (жизни) и смерти», неоднократно привлекавшее внимание живописцев, драматургов и поэтов, вплоть до М. Горького («Девушка и смерть») и А. Т. Твардовского (глава «Смерть и воин» в поэме «Василий Теркин»).
А. П. Чехов об одном из своих героев (Лаевский в повести «Дуэль») сказал, что он «плохой хороший человек». Герой романа Ю. В. Трифонова «Время и место» Антипов считает себя «счастливым неудачником». В этом случае перед нами особый вид антитезы — оксюморон, или оксиморон (в переводе с греч. — «остроумно-глупое»), соединение контрастных величин, создающих новое понятие. «Люблю я пышное природы увяданье» (А. С. Пушкин); «Но красоты их безобразной я скоро таинство постиг» (М. Ю. Лермонтов). И если заглавие басни И. А. Крылова построено на противопоставлении двух персонажей — «Лев и Мышь», то Ф. М. Достоевский, давая имя своему герою, прибегает к оксюморонному сочетанию Лев Мышкин (роман «Идиот»). Оксюморон подчас выносится в заглавия произведений: «Живой труп» (Л. Н. Толстой), «Цыганка-монахиня» (Ф. Г. Лорка), «Барышня-крестьянка» (А. С. Пушкин), «Мертвые души» (Н. В. Гоголь).
Особо следует отметить так называемую мнимую антитезу. Так, у Н. В. Гоголя в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» противопоставление Ивана Ивановича его соседу Ивану Никифоровичу, столь категорическое по видимости, при ближайшем рассмотрении оказывается несостоятельным, мнимым. Прием этот, представляющий одну из разновидностей пародии, восходит к фольклору: «У Еремы мошна пуста, а у Фомы ничего», «Ерема в чужом, а Фома не в своем», «Вот Ерему схоронили, а Фому погребли».
Таким образом, антитеза, серьезная и пародийная, встречается в прозе и в стихах, в мифе и в сказке, в жанрах больших и малых.
