Пародия
Пародия — это комический образ художественного произведения, стиля, жанра.
Вот пародия, которую сочинили в 1826 г. А. С. Пушкин и Н. М. Языков:
- Фиалка в воздухе свой аромат лила,
- А волк злодействовал в пасущемся народе;
- Он кровожаден был, фиалочка мила:
- Всяк следует своей природе.
- («Закон природы»)
О чем это четверостишие? Конечно, не о волке и фиалочке. Эти стихи о стихах. Об «Апологах в четверостишиях» И. И. Дмитриева — очень серьезной книге, которую листали вместе Пушкин и приехавший в Тригорское Языков и которая настроила друзей-поэтов на шутливый лад. Если мы сейчас откроем эту старую книгу, то найдем в ней стихотворение, ставшее, как говорят литературоведы, объектом пародии:
- Между Репейником и Розовым кустом
- Фиалочка себя от зависти скрывала;
- Безвестною была, но горестей не знала.
- Тот счастлив, кто своим доволен уголком.
- («Репейник и Фиалка»)
Пушкин и Языков написали свое четверостишие специально для того, чтобы высмеять дмитриевское. Иными словами, «Закон природы» — это комический образ «Репейника и Фиалки».
Но не только. В таком назидательном тоне выдержана вся книга Дмитриева, поэтому можно сказать, что «Закон природы» — комический образ стиля всей книги и дидактического стиля вообще.
Пушкину и Языкову показалась смешной и бесплодной попытка поэта использовать жанр стихотворного поучения. Притчи, басни, апологи — все это для молодых поэтов-новаторов было «веком минувшим». Поэтому «Закон природы» еще и комический образ уходившего в прошлое жанра — аполога.
Уже из этого примера можно видеть, что героями пародии выступают не люди, не животные, а литературные произведения, стили, жанры. Поэтому пародии, даже самые веселые, читать трудно: здесь нужна определенная эрудиция, культура, а самое главное — нужно овладеть художественным языком необычного жанра.
За первым, буквальным и явным планом пародии неизменно скрывается второй — план объекта. Это отнюдь не всегда одно определенное произведение. Пародия, как и вся литература, тяготеет к обобщению. Так, злополучный «Репейник и Фиалка» стал для пародистов не единственным предметом изображения, а своеобразным прототипом, поскольку «Закон природы» оказался пародией и на Дмитриева, и на других стихотворцев.
Но узнать или угадать второй план пародии — это еще полдела. Самое главное в пародии — её третий план, представляющий собой соотношение первого и второго планов, соотношение пародии и объекта. Увидеть третий план — значит прочесть главный смысл пародии, понять то, что пародист и хотел поведать читателям.
Своим четверостишием Дмитриев утверждал: хорошо жить в тиши, безвестности и покое, избегать крайностей, как Фиалочка, скромно притаившаяся между противоборствующими силами, между Розовым кустом и Репейником. Пушкину и Языкову такая проповедь показалась и неверной, и ненужной. В своей пародии они стремились подчеркнуть абстрактность, расплывчатость рассуждения Дмитриева, гиперболизируя эту черту и доводя её до абсурда. Вместо непокорного Репейника, противопоставленного Фиалочке, у них появляется уже даже не растение, а животное — волк. Между волком и фиалкой нет ничего общего, и подчеркивание различий между ними («Он кровожаден был, фиалочка мила») выглядит комически нелепо.
Аполог Дмитриева завершается однозначной моралью: «Тот счастлив, кто своим доволен уголком». Пушкин и Языков подчеркивают банальность этой проповеди, делая её еще «глобальнее», доводя её обобщенность до бессмыслицы. И название пародии комически выразительно: оно высмеивает тех, кто пытается в четырех строках объяснить смысл бытия, «закон природы».
Приведенный пример говорит еще и о том, что пародия может быть действенным и остроумным средством литературной критики. Пародии А. П. Сумарокова, Н. А. Полевого, И. И. Панаева, Д. Д. Минаева, Н. А. Добролюбова по своей направленности напоминают критические статьи и рецензии. С той же целью прибегали к пародии А. С. Пушкин, Н. А. Некрасов, Ф. М. Достоевский. До сих пор сохранили свой утонченно-язвительный комизм замечательные пародии Козьмы Пруткова (псевдоним-маска А. К. Толстого и братьев Жемчужниковых).
В XX в. престиж пародии вырос настолько, что появились пародисты-профессионалы, полностью или почти полностью посвятившие свое художественное творчество этому жанру: А. А. Измайлов, Е. О. Венский, А. Г. Архангельский, А. М. Флит, А. Б. Раскин и другие.
Но сущность пародии не Исчерпывается одной только критикой. Этот жанр может ставить перед собой совершенно противоположную задачу — положительную эстетическую оценку объекта. Иначе говоря, пародисты могут выставлять пародируемым авторам не только двойки, но и пятерки. Такая пародия ничуть не менее смешна, чем критическая. Ведь и признание в любви к пародируемому автору может быть веселым. Так, например, Ю. Д. Левитанский пишет пародии главным образом на тех, кого считает настоящими поэтами. Он взял старый детский стишок о зайчике и излагает его от имени самых разных своих коллег-лириков. Скажем, вот так:
- О ряд от единицы до пяти!
- Во мне ты вновь сомнения заронишь.
- Мой мальчик, мой царевич, мой звереныш,
- Не доверяйся этому пути!
Здесь отчетливо угадывается почерк Б. А. Ахмадулиной. Пародист создал обобщенный комический образ стиля поэтессы. Такая пародия вызывает у читателя добрую улыбку, помогая вновь ощутить радость узнавания.
Утверждающая, «положительная» пародия имеет еще более древнюю историю, чем пародия критическая. Такова знаменитая древнегреческая «Батрахомиомахия» («Война мышей и лягушек») — пародия на «Илиаду». Таковы русские фольклорные пародии на свадебные песни, былины.
Этот тип пародии как бы заново родился в XX в. Доброжелательные пародии встречаются у Архангельского и Флита. А в 1925 г. вышла книга «Парнас дыбом» — сборник пародий, синтезирующий чуть ли не все стили русской и мировой литературы: от Гомера до О. Генри, от Симеона Полоцкого до В. В. Маяковского.
Особая разновидность — пародия, строящаяся на основе какого‑то известного произведения, но не направленная против этого произведения. Сюда относятся бурлеск, в котором «низкий» сюжет излагается «высоким» стилем (поэзия Ф. Берни в Италии, «Налой» Н. Буало во Франции), и травестия, где «высокий» сюжет излагается «низким» стилем (переделки «Энеиды» Вергилия французским поэтом П. Скарроном, украинским поэтом И. П. Котляревским). В русской сатирической поэзии XIX — начала XX в. существовала такая форма пародии, как перепев (например, «Колыбельная песня» Н. А. Некрасова, построенная на основе «Казачьей колыбельной песни» М. Ю. Лермонтова).