Музыка среди других искусств
То, что все искусства родственны между собой, люди чувствовали уже очень давно. Мифы Древней Греции рассказывают нам о девяти музах, покровительницах искусств. Три из них посвятили себя музыке: Эвтерпа — муза лирической поэзии (изображалась с двойной флейтой), Эрато — муза любовных песен и Полигимния — муза священных гимнов. Но не были чужды музыкальному искусству Каллиопа — муза эпической поэзии (древние ска-зители-рапсоды не читали, а пели свои повествования о подвигах богов и героев); Талия и Мельпомена — покровительницы театра, комедии и трагедии; и, конечно, муза танца Терпсихора. Только Клио, муза истории, и Урания, — муза астрономии, кажутся стоящими несколько в стороне.
Все музы — сестры, и в их родстве — глубокий смысл: миф о музах, как и многие другие, в образной форме отражает суть реальных явлений. Она заключается в том, что в дрезности искусства были теснее связаны друг с другом, чем в наше время. Поэзия и музыка существовали тогда в виде единого искусства — песни. Вот почему Эвтерпа, Эрато, Каллиопа и Полигимния олицетворяют собой не отдельные искусства, а разные жанры внутри музыкально-поэтического искусства.
Шли столетия, музыка и поэзия приобрели самостоятельность. Но родство их сохранилось, проявляясь в постоянном тяготении друг к другу. Ведь вокальная музыка — это синтез музыки и поэзии. Близость этих двух искусств основана главным образом на том значении, которое имеет в них ритм, придающий размеренность и стройность как течению слов в стихотворной речи, так и течению музыкальных звуков. Но и другие стороны поэзии, например рифма, да и вообще вся звуковая сторона тяготеют к музыке. Некоторые стихотворения, не предназначавшиеся авторами для пения, например «Из Гёте» («Горные вершины») М. Ю. Лермонтова, все-таки «поют», стоит только произнести их вслух и прислушаться к их ритму, как будто бы монотонному, убаюкивающему, а в то же время живому и переменчивому в каждой строке:
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой.
И не случайно свыше 90 композиторов написали к этому стихотворению музыку. Среди них — А. Е. Варламов, М. М. Ипполитов-Иванов, В. С. Калинников, Н. К. Метнер. Особенно известен дуэт А. Г. Рубинштейна.
К союзу с поэзией стремится и инструментальная программная музыка. В созданном Ф. Листом жанре симфонической поэмы слово «поэма» возникло не случайно. Поэтическая программа, сопровождающая такие сочинения, или даже само его название должны направить восприятие слушателя по определенному пути, вызвать в воображении конкретные образы, как в поэмах Листа «Мазепа» (по В. Гюго) и «Гамлет» (по У. Шекспиру).
Музы театра — Талия и Мельпомена — тоже олицетворяют союз разных искусств. В греческом театре музыка была обязательным элементом, актеры произносили свои роли нараспев, очень важное значение имел хор, раскрывающий слушателям внутренний смысл происходящего действия. Хор был как бы «голосом народа» и одновременно голосом автора трагедии или комедии (см. Античная музыка).
Греческая трагедия послужила образцом для авторов первых опер, созданных в кружке образованных любителей искусства. Произошло это во Флоренции на рубеже XVI— XVII вв. Конечно, мечта о возрождении античной трагедии была утопической: музыку античного театра ученые-флорентинцы знать не могли, немногие сохранившиеся ее фрагменты были обнаружены позднее. Но, стремясь возродить прошлое, они создали оперу — жанр, объединяющий музыку и драму.
Два элемента оперы — музыка и драма — на протяжении всей истории этого жанра находятся в состоянии «неустойчивого равновесия»: каждый стремится главенствовать. Но если бы не было этой неустойчивости и соперничества, не было бы и такого разнообразия жанров и типов оперы, ведь каждый композитор стремится найти свое собственное решение «вечной» проблемы соотношения музыки и драмы.
И еще один театральный жанр невозможно себе представить без музыки. Это балет, синтез музыки, танца и драматического действия. В балете музыка полностью заменяет слово: она передает развитие сюжета, раскрывает характеры и взаимоотношения действующих лиц, «подсказывает» балетмейстеру рисунок танца. Музыка как бы становится «видимой» в движениях танца, в пластике жестов артистов. Пожалуй, именно через балет музыка проникла и в спорт, сделав фигурное катание или художественную гимнастику демонстрацией не только физической культуры, но и музыкальности, чувства ритма.
Музыка звучит в театре, не только в опере и балете, но и в оперетте, мьюзикле, а также в драматических спектаклях, где иногда без нее просто невозможно обойтись. Уже во времена Шекспира в трагедиях и комедиях великого английского драматурга музыка была необходимым элементом спектакля. И эта традиция жива и поныне (см. Музыка драматического театра).
Весьма значительное место занимает музыка в кино и на телевидении. Многие песни из кино- и телефильмов вошли в золотой фонд песенного жанра. Но в фильмах звучит и симфоническая музыка, она помогает раскрыть внутренний, глубинный смысл развертывающихся на экране событий.
Среди девяти муз нет покровительниц архитектуры, скульптуры, живописи. Но и между этими видами искусств и музыкой существует родство, ведь музыка отражает не только то, что мы слышим в окружающем нас мире, но и то, что мы видим (см. Живопись и музыка). Это основано на свойстве человека мыслить ассоциативно, т. е. связывать друг с другом по сходству или, наоборот, контрасту различные, иногда очень далекие представления. Некоторые звуковые явления вызывают у нас яркие зрительные ассоциации. Так, звонкое пение трубы, особенно в высоком регистре, кажется нам ярким, светлым; звук контрабаса или фагота в низком регистре — мрачным, темным. И потому многочисленные музыкальные произведения, изображающие водную стихию (симфоническая картина Н. А. Римского-Корсакова «Садко», «Море» К. Дебюсси), передают не только шум и плеск волн, но и зрительную картину моря, то спокойного и ласкового, то бурного и сурового. А изображение грозы в «Пасторальной симфонии» Л. Бетховена или в увертюре Дж. Россини «Вильгельм Телль» включает не только раскаты грома, но и блеск молнии.
Существуют музыкальные произведения, в которых композиторы передают свои впечатления от изобразительного искусства. Таков фортепьянный цикл М. П. Мусоргского «Картинки с выставки», посвященный памяти его друга, архитектора и художника В. А. Гартмана, и вдохновленный его работами; пьесы Листа «Обручение» (к картине Рафаэля) и «Мыслитель» (к скульптуре Микеланджело).
Есть ли родство между музыкой и архитектурой? Лишь в редких случаях композиторы вдохновлялись творениями зодчих. Немногие примеры — «Богатырские ворота» в упомянутом выше цикле Мусоргского, «Кремль» А. К. Глазунова, «Вышеград» Б. Сметаны, «Фонтаны Рима» О. Респиги. Но связь между этими искусствами все же существует, и даже очень глубокая. И в архитектуре, и в музыке огромное значение имеют пропорции, соотношение частей между собой и отношение каждой части к целому. Термины «композиция», «структура», «симметрия» употребляются в каждом из этих искусств. В античной архитектуре, в архитектуре эпохи Возрождения или классицизма этот принцип проявляется постоянно. Симметричны, например, Триумфальная арка на Кутузовском проспекте в Москве и здание Большого театра, ось симметрии которого отмечена скульптурой Аполлона, правящего четверкой коней. А в музыке одной из самых распространенных форм является трехчастная, причем последняя часть повторяет первую. В обоих искусствах мы встретим и более сложные пропорции, а именно принцип «золотого сечения», т. е. такое соотношение двух частей, при котором большая так относится к меньшей, как целое к большей. Принцип «золотого сечения» широко применялся в архитектуре античности и Возрождения, да и позже не утратил своего значения. В музыке точка «золотого сечения» йаходится в третьей четверти воего произведения (или его части, обладающей завершенностью) и обычно выделяется как важный, значительный момент композиции. Она отмечается разными способами: высотной кульминацией, акцентом, каким-либо заметным аккордом. Это свойственно и простой песне, и крупным произведениям — сонатам, симфониям.
Нам осталось рассказать еще о двух музах. Муза истории Клио как будто не имеет отношения к музыке, ведь история — наука, а не искусство. Но история — это память человечества, в ней отражен опыт жизни многих поколений. Средоточием исторической памяти является и народная музыка, запечатлевшая образ жизни наших предков, донесшая до нас их мысли и чувства (см. Фольклор, Народные музыканты).
А сколько сюжетов дала история музыке! ДаЖе если взять только русскую музыку и только оперный жанр, можно назвать целый ряд шедевров, начиная от «Ивана Сусанина» М. И. Глинки до оперы С. С. Прокофьева «Война и мир». Исторические события отражены и в симфонической (увертюра П. И. Чайковского «1812 год»), и в хоровой музыке (оратория «На поле Куликовом» Ю. А. Шапорина) .
А теперь нам осталось только понять, почему среди муз, таких «земных», несущих людям радость песен и плясок, наслаждение театральными зрелищами, появилась Урания — муза астрономии. Если мы вдумаемся в то, что более всего сближает искусства, мы поймем и это. Каждому искусству присуще стремление к стройности, соразмерности, гармонии, которую мы находим в пропорциях архитектуры и скульптуры, в расположении предметов и фигур, сочетании красок в живописи, в чередовании рифм и мерности ритма в поэзии, в сочетании и последовательности музыкальных звуков. И это свойство всех искусств не выдумано художниками, оно отражает разумность и гармонию самой природы, проявляющейся в большом и малом. Она и в законе всемирного тяготения, охватывающем все мировое пространство, и в строении самых малых живых организмов, крохотных, изящных «па-рашютиков», разносящих по ветру семена одуванчика.
Эту гармонию наблюдали и восхищались ею античные мудрецы, стремясь установить всеобщую связь явлений. Древнегреческий философ и математик Пифагор, живший в VI в. до н. э., считал, что акустические соотношения музыкальных звуков аналогичны соотношениям расстояний небесных светил и что движение светил должно рождать музыкальные звуки, «гармонию небесных сфер», «гармонию мира». Вот почему древние греки поместили Уранию среди муз, покровительниц искусств. Каким бы наивным ни казалось с позиций современной науки учение Пифагора о «музыке небесных сфер», в основе его лежит великая и мудрая мысль о сущности красоты и гармонии во всех искусствах, отражающих каждое по-своему красоту и гармонию мироздания.
