Исторические изменения в лексической системе
Словарь языка изменяется путем обновления лексики (см. Неологизмы; Архаизмы, историзмы), накопления новых выразительных средств. Находит в нем отражение история изменений в жизни народа, общества. Одновременно и в тесной связи с этими процессами, меняющими состав словаря, происходит внутреннее развитие лексики как системы: перестройка некоторых ее участков, изменение связей между соотносительными по смыслу словами, перемещение слов из одних рядов и групп в другие и т. п.
Сравнивая, например, лексическую систему современного русского языка со словарем древнерусского языка, мы обнаруживаем не только количественные различия, но и более глубокие, качественные. Эти изменения нескольких типов.
1. Изменения в способах называния предметов.
Раньше, в древности, названия предметам часто давались по особенностям их формы, по материалу, по смежности с другими предметами и т. п. Например, если обратиться к этимологии русских названий посуды, то можно узнать, что, скажем, стакан назван так по материалу: в старину стаканы изготавливались из досок (первоначально достоканъ); ведро оказывается родственным слову вода (т. е., если огрубить эту связь, ведро — сосуд для воды); слов о горшок возникло в результате переноса наименования с одного предмета на другой, смежный: этимологически горшок — это маленький горн (приспособление для изготовления горшков).
С развитием языка начинает преобладать — и чем ближе к нашему времени, тем отчетливее — принцип наименования предмета по его функции, назначению. Слово как бы сигнализирует, для какой цели служит обозначаемый им предмет: выключатель, пылесос, фиксатор, звукосниматель и т. п.
2. Изменения в родо-видовых отношениях между понятиями и их отражение в словаре.
В древнерусском языке существовали названия стол, скамья, лавка, кресло, кровать и другие обозначения видов мебели, но самого слова мебель или какого-либо другого, которое бы объединяло все видовые названия, не было. К середине XVIII в. ряд таких «частных» наименований увеличивается: появляются заимствованные из других языков диван, шкаф, буфет, табурет(ка) и др. Необходимость в общем наименовании становится настоятельной, и в русском языке укрепляется слово мебель (заимствованное из французского через немецкий), которое обозначает родовое понятие.
Таким образом, в русском языке вместо разрозненных наименований формируется группа слов, между которыми устанавливаются родо-видовые отношения.
Тенденция к организации слов в подобные множества с одним родовым наименованием возрастает на последующих этапах развития русского языка. Исследователи современного его состояния отмечают такие лексические группы со сравнительно недавно появившимися родовыми обозначениями: шапка, шляпа, кепка, папаха, фуражка,... → головной убор; магазин, лавка, ларек, палатка, лоток,... → торговая точка; поезд, самолет, автомобиль, пароход,... → транспорт и т. п.
3. Изменение синонимических отношений между словами. Увеличение синонимических рядов.
Развитие синонимии, увеличение арсенала синонимических средств — один из главных показателей совершенствования языка, его выразительных возможностей. На смену отношениям дублетности, свободной вариантности постепенно приходят такие отношения между словами, которые основываются на принципе функциональной необходимости: в языке сохраняются лишь такие единицы, которые отличаются от других по значению и употреблению. Если эти отличия малы, то слова объединяются в синонимические ряды. Каждое слово ряда, называя то же действие или качество, подчеркивает в нем какой-либо особый оттенок (см. Синонимы).
Так, в древнерусском языке глаголы по-мышляти, размышляти, думати имели общее значение «думать»; в языке XVIII—XIX вв. и в современном это слова хотя и близкие по смыслу, но обладающие самостоятельными значениями, которые реализуются в разных контекстах (сравним: Я и не помышлял о таком успехе! Что тут долго размышлять—надо ехать! Прежде чем делать — подумай). Еще в начале XIX в. прилагательные особый и отдельный различались по смыслу не очень четко. А, С. Пушкин писал своему другу П. А. Плетневу, «...во сколько комнат нужна мне квартира? Был бы особый кабинет — а прочее мне все равно» (мы бы сейчас сказали: отдельный).
4. Изменение лексической сочетаемости.
С развитием языка возрастает избирательность слова в его сочетании с другими словами, тем самым усиливается идиоматичность (особость, своеобразие) самих словосочетаний.
Так, например, глаголы сделать, сделаться в своих переносных значениях в языке XIX в. сочетались с существительными гораздо более широко, чем теперь. Сделать можно было не только замечание или упрек, но и, скажем, вопрос. В повести Пушкина «Выстрел» офицеры «сделали ему [Сильвио] этот вопрос» (мы бы сказали: задали). В «Капитанской дочке»: «Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метелью. Подобное употребление глаголов сделать, сделаться не было индивидуальной особенностью стиля Пушкина — сравним такую фразу из романа Лермонтова «Герой нашего времени»: «Тревога между тем сделалась ужасная».
Но, может быть, такая сочетаемость была характерна лишь для этих двух глаголов? Нет, и другим словам была свойственна большая, чем сейчас, свобода сочетаний: писали, например, произвести влияние, производить панику (сравним современные оказать влияние, сеять или поднимать панику); говорили не только случилась беда, но и случилась радость. «Очень помню вас», «совершенно понимал своего приятеля», «слишком знаю их точку зрения», «пачка ключей», «безвыходное уныние» — эти и подобные обороты мы можем встретить не только у А. И. Герцена, Д. И. Писарева, Г. И. Успенского, раннего Л. Н. Толстого, произведения которых отделены от нашего времени более чем столетием, но и в письмах А. Блока, рассказах А. И. Куприна, повестях А. Н. Толстого. В современном языке эти же мысли выражаются иначе: очень хорошо (отчетливо) помню, хорошо (вполне) понимал, слишком хорошо знаю, связка ключей, безысходное уныние.
Таким образом, механизм лексической сочетаемости становится тоньше, а словесные средства, обеспечивающие работу механизма, разнообразнее (см. Лексическая сочетаемость).
