Александр Андреевич Иванов (1806—1858)
Для многих поколений русских художников творчество Иванова стало школой мастерства и высоким образцом самоотверженного служения искусству.
Сын профессора исторической живописи Петербургской Академии художеств А. И. Иванова, Александр Иванов по окончании Академии в 1830 г. уехал в Италию. В Россию он вернулся в 1858 г., за два месяца до смерти. С начала 1830-х гг. Рим — место встреч и долговременного жительства многих представителей русской творческой интеллигенции, здесь постоянно работают русские художники. Поэтому, оставаясь в Риме, Иванов не ощущал себя оторванным от интеллектуальной жизни России.
В годы обучения в Академии Иванов пишет картины «Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора» (1824, ГТГ) на сюжет из «Илиады» Гомера и «Иосиф, толкующий сны в темнице хлебодару и виночерпию» (1827, ГРМ) на библейский сюжет. Уже в них Иванов вступает на новый для исторической живописи путь психологической трактовки традиционных сюжетов. В начале итальянского периода написана картина «Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением» (1831—1834, ГТГ). Художник как бы оживляет античные скульптурные образы, воссоздает дух греческой пластики в живописной форме.
Около 1833 г. возникают первые эскизы к будущей большой картине «Явление Христа народу» (1837—1857, ГТГ). «Человечество на историческом перепутье»— такова ведущая тема картины, где люди показаны на рубеже эпох — язычества и христианства, когда ходом событий их жизнь сдвигается с привычной колеи, происходит духовный переворот. Тогда перед умственным взором людей открываются новые горизонты, что побуждает их заглянуть в прошлое перед лицом загадочного будущего и совершить трудный выбор своего пути в меняющемся мире. В такие минуты в душе возникают сложные конфликты, с неподражаемым психологическим мастерством воссозданные Ивановым.
С начала работы над эскизами до момента окончания полотна прошло около 20 лет. Исполнено огромное множество этюдов — фигурных и пейзажных. Ивановские этюды лиц — это художественное исследование того, каким может быть человек в рабстве, в сомнении, в силе и доверчивости молодости, в слабости и мудрости преклонных лет, в слепоте фанатизма и т. д. Глубина постижения духовных свойств человека ставит Иванова в один ряд с величайшими Мастерами мирового искусства.
В пейзажах Иванова воссоздается не мгновенное, быстротечное, а вечное в природе. Не случайно объектами изображения являются преимущественно старые деревья, горы, поверхность почвы, камни, иссеченные водой и ветром,— все, что хранит печать протекших веков («Аппиева дорога», 1845; «Вода и камни под Палаццуоло», «Дерево в тени у Кастель-Гандольеро», нач. 1850). Наряду с этим море и светозарный воздушный океан олицетворяют первостихии природы, неподвластные времени и тлению («Неаполитанский залив у Кастелламаре», 1846). В поздних пейзажах Иванов добивается световоздушной наполненности, владея всеми секретами пленэрного письма и живописи цветом. На рубеже 1840 и 1850 гг. возникает цикл «пейзажей с мальчиками». Иванов создает в них образ мифологического «детства человечества».
В последнее десятилетие жизни Иванов работал над большой серией рисунков и акварелей, именуемых «библейскими эскизами» (они были задуманы как эскизы для неосуществленных фресок).
В XIX в. искусство продолжает развиваться по пути расщепления прежней его целостности на отдельные жанры и отдельные живописные проблемы. В этих условиях Иванов отстаивает идею синтеза искусств, идею всеобъемлющего искусства, в котором он хотел видеть энциклопедию духовных исканий и вечных вопросов человечества к самому себе и смыслу истории.
