Ломоносов Михаил Васильевич (1711–1765)
Литературоведческая деятельность гениального русского ученого и поэта началась со стиховедения: он завершил реформу русского стихосложения, начатую в 1735 г. В. К. Тредиаковским. В нашем стихосложении окончательно утверждается силлабо-тонический принцип (см. Стихосложение), который соответствовал природе русского языка с его подвижным ударением, открывая стихотворцам России пути к вершинам поэтического искусства. И первым достигнет этих вершин сам преобразователь нашего стихосложения — М. В. Ломоносов, вписав своими одами яркую страницу в историю мировой лирики.
«Риторика» (1748) Ломоносова становится первым отечественным учением о творческом воображении, законах словесного искусства, композиции литературных произведений. Построенная на оригинальном художественном материале — стихотворениях самого Ломоносова и его же переводах на русский язык сочинений античных и новоевропейских ораторов и поэтов, эта «Риторика» по богатству теоретико-литературных идей и практических советов для творчества не имела ничего равного себе в России XVIII — начала XIX в. А некоторые её разделы, в частности учение о «чистых» и «смешанных» вымыслах, представляют несомненный интерес и для нашего времени, для современных писателей, литературоведов, критиков.
«Риторика» Ломоносова проложила путь к формированию у нас национальной литературной теории. Все последующие составители отечественных «пиитик», «руководств», «курсов» и «оснований» российской словесности ориентируются на теоретические достижения Ломоносова, прямо или косвенно отталкиваясь от его «Риторики».
В развитии русского литературного языка заметную роль сыграло ломоносовское «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке» (1757), где была изложена теория «трех штилей»: высокого, посредственного (среднего) и низкого, основанных на сочетании исторически сложившихся «родов речений» в русской лексике. К первому «роду» Ломоносов относит слова, которые «у древних славян и ныне у россиян общеупотребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю». Ко второму — слова менее употребительные, но «всем грамотным людям вразумительные, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю». К третьему «роду» — те, «которых нет в остатках словенского языка, то есть в церковных книгах, например: говорю, ручей, который, пока, лишь».
От рассудительного, как пишет Ломоносов, употребления этих речений и «рождаются три штиля: высокий, посредственный и низкий». Высоким «составляться должны героические поэмы, оды, прозаические речи о важных материях»; средним — «все театральные сочинения», стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги, элегии, а также прозаические описания «дел достопамятных и учений благородных»; низким — «пристойно» писать «комедии, увеселительные эпиграммы, песни; в прозе — дружеские письма, описания обыкновенных дел».
С этого времени проблема литературного стиля становится одной из важнейших в творчестве русских писателей и отечественной теории словесности.
