Евгений Багратионович Вахтангов (1883—1922)
Вахтангов дебютировал на театральной сцене в гимназическом спектакле «Женитьба» Н. В. Гоголя, где сыграл... Агафью Тихоновну. После этого в течение нескольких лет участвовал в любительских театральных кружках Владикавказа (ныне г. Орджоникидзе) и Москвы как актер, а затем и как режиссер. Театр неудержимо привлекал его, и Вахтангов, оставив юридический факультет Московского университета, поступил в Школу драмы А. Адашева (1909), по окончании которой он был принят в Художественный театр (1911). К. С. Станиславский сразу обратил внимание на серьезность и одержимость молодого сотрудника и поручил ему вести практические занятия по разработке еще только складывающегося учения об актерском мастерстве в 1-й Студии МХТ. Атмосфера «студийности» с её бескомпромиссными морально-этическими требованиями была наиболее благоприятна для Вахтангова, соединившего режиссерский талант и дар педагога. Здесь он создал камерные спектакли: «Праздник мира» Г. Гауптмана (1913), «Потоп» Г. Бергера (1915), «Росмерсхольм» Г. Ибсена (1918). В них открылись новые возможности психологического искусства. С 1913 г. Вахтангов руководил Студенческой студией, которая позднее была преобразована в 3-ю Студию МХТ, ставшую затем основой Театра имени Евг. Вахтангова (1926).
Октябрьская революция придала масштабность его творчеству. Глубоко постигнув «систему Станиславского» и пережив период увлечения общими идеями В. Э. Мейерхольда, Вахтангов шел своим путем. В борьбе за новый театр Вахтангов выдвинул лозунг «фантастического реализма», который был рожден в атмосфере экспериментаторства 20-х гг. и отвечал глубинным традициям русской культуры.
Отказываясь от прямого жизнеподобия, режиссер стремился проникнуть сквозь привычную оболочку в сущность явления и выразить свои переживания в современной, яркой форме. Рано обнаружившаяся тяга к «обострению приема» вылилась в поэтику контрастов, в театральное осмысление философской проблемы жизни и смерти. Новые идеи режиссер утвердил во второй редакции «Чудо святого Антония» М. Метерлинка (3-я Студия, 1921), но с наибольшей силой раскрыл в «Эрике XIV» А. Стриндберга (1-я Студия МХТ, 1921) и «Гадибуке» С. Анского (театр Габима, 1922), где создал гиперболический образ «мира мертвых». Своим искусством Вахтангов решал существеннейший вопрос «этического приятия» революции, из которого вырастала главная «тема его постановок — освобождение человека .ценой страдания и крови» (П. А. Марков).
Бескомпромиссность и цельность его художественной личности с неизбежностью вели к крайним жанрам. Но та же бескомпромиссность заставила Вахтангова полюбить противоречия, лежащие в самой природе вещей, что в конечном счете размывало жанровую чистоту спектаклей. Трагическое он соединил с гротеском в «Эрике XIV» и «Гадибуке», а победоносно-ироническую «Принцессу Турандот» К. Гоцци (3-я Студия, 1922) осветил мудрым приятием жизни.
Смертельный недуг рано оборвал творческий путь Вахтангова. Но его художественные идеи, не сведенные в стройную систему (оставшиеся в форме отдельных прозрений), и поныне не утратили бунтарской силы. К ним вновь и вновь возвращаются современные режиссеры, обретая источник движения вперед.
