Военное искусство России до XX в.

Материал из Юнциклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску

Еще древние руссы отличались изобретательностью в ратном деле. Киевский князь Олег в 907 г. при осаде Константинополя поставил свои суда на колеса, тем самым ошеломив византийцев (этот прием там же повторили турки в 1453 г.). Князь Святослав прославился умелой организацией дальних походов (в Хазарию, Византию). Князь Владимир Святославич наладил успешную оборону Руси от кочевников, построив цепь оборонительных сооружений — «заставы богатырские» — вдоль ее южной границы. Первоначально русское войско состояло в основном из пехоты, сражавшейся фалангой («стенкой»). С XI в. активное участие в военных действиях принимала конница.

В XI—XIV вв. русским приходилось бороться на два фронта, с противником, резко различавшимся по вооружению и тактике. На западе им противостояло главным образом тяжеловооруженное и технически хорошо оснащенное войско немецких рыцарей, на юге и юго-востоке — легковооруженная, но высокоманевренная конница кочевников. Это требовало от русских военачальников большой гибкости в решении тактических задач и тщательной продуманности стратегических планов, малейшие просчеты в которых грозили стране неисчислимыми бедами. Вместе с тем возможность сравнивать самые различные боевые приемы и средства позволяла русским заимствовать и творчески развивать все лучшее, что было у противников, и использовать в каждом конкретном случае непривычные для неприятеля способы ведения боя. В результате на западе русские превосходили врага в легком оружии, что помогало, например, обессиливать крестоносцев быстротечным лучным боем, а степных кочевников превосходили в тяжелом вооружении и могли останавливать их набеги сложными крепостными сооружениями. Западноевропейский противник обычно обладал сокрушительной ударной силой, но уступал русским в маневренности, поэтому в борьбе с «немцами» был разработан особый тактический прием: фланговый охват и окружение тяжеловооруженного клина («свиньи»). Именно благодаря высокой маневренности своего войска одержали победы князь Александр Ярославич над шведами на Неве (1240), над немцами на Чудском озере (1242), а князь Даниил Галицкий — над поляками и венграми в 1245 г. (см. Борьба Руси с немецкими и шведскими феодалами в XIII в.).

С XIII в. наиболее опасным врагом для Руси стали монголы (см. Монгольское нашествие). Их войско тогда превосходило армии соседних государств как численностью, так и военной организацией, отличаясь высокой дисциплиной, хорошо налаженной разведкой, умелым управлением многочисленной конницей во время походов и сражений. Однако и русские имели перед ними свои преимущества, в том числе вековую традицию ближнего боя, в котором монголы, сильные маневрами лучников и приемами рассыпного конного строя, чувствовали себя менее уверенно. Рязанцы Евпатия Коловрата еще в 1238 г. своим внезапным ударом нанесли большие потери войску Батыя; позднее новгородские ушкуйники (речные пираты) «громили» даже столицу Золотой Орды. Постепенно русские стали одерживать победы над монголами и в открытых полевых сражениях, всегда остававшихся высшим показателем боеспособности войска, наиболее известными (и крупными) из которых являются битва на Воже (1378) и Куликовская битва (1380). Сила Орды была в конце концов сломлена лучшей организацией и лучшим оснащением русской армии, в которой с конца XIV в. появилось огнестрельное оружие (см. Ордынское иго и его свержение.). После создания Русского централизованного государства главным родом войска на долгие годы стало дворянское конное ополчение.

Но с начала XVI в. также возрастает значение пехоты и артиллерии, сыгравшей, в частности, решающую роль при взятии Смоленска в 1514 г. и Казани в 1552 г. В битве при Добрыничах в 1605 г. пешее стрелецкое войско хорошо показало свою огневую мощь, отразив атаку польской кавалерии залпом из 10 000 ружей. Высокое боевое мастерство и удивительную стойкость русские воины проявляли в XVI—XVII вв. при защите крепостей. Широко известна героическая оборона Пскова (1581), Троице-Сергиева монастыря (1608—1610) и Смоленска (1609—1611) от польско-литовских войск, знаменитое «Азовское сидение» донских казаков (1641—1642), бросивших вызов Османской империи, оборона Албазина от маньчжуро-китайских войск (1686) и др. При наступлении умело использовались подвижные укрепления — от небольших «гуляй-городов» до целой крепости Свияжск, сплавленной по Волге и быстро собранной под Казанью в 1551 г. Постепенное продвижение русских в южные степи сопровождалось последовательным сооружением сплошных засечных черт и укрепленных линий. На южных и восточных границах России в XVI—XVII вв. особенно наглядно раскрылись преимущества принципа: «Стратегически — наступать, тактически — обороняться».

С началом XVIII в. военное искусство России поднялось на качественно новый уровень: при Петре I произошел полный переход к регулярной армии. Вместе с тем еще долгое время в России сохраняли значение иррегулярные части, прежде всего казачьи, постепенно, впрочем, тоже становившиеся регулярными и уже в XIX в. признанные ведущими военными специалистами лучшей легкой кавалерией в мире. Высокие боевые качества казачьих войск определялись личной храбростью, выносливостью, воинской смекалкой и неприхотливостью казаков, прошедших в течение нескольких поколений суровую школу выживания в наполненных враждебными «ордами» степях, а также такой особенностью этих войск, как универсальность (см. Казачество). Она позволяла казаку чувствовать себя уверенно не только на коне, но и при самых различных формах и способах ведения боевых действий.

Основы боевого мастерства регулярной русской армии были заложены в годы Северной войны (1700—1721). Тогда же ярко проявился воинский талант Петра I. В Полтавской битве 1709 г. им была впервые применена быстро перемещающаяся конная артиллерия, а также система полевых земляных укреплений (редутов), позволившая разорвать боевые порядки атакующего неприятеля. «Устав воинский» 1716 г., другие инструкции и наставления, составленные при личном участии Петра I, требовали от офицеров внимания к солдатам и инициативы в бою, отказа от шаблонов. Развитие военного искусства, однако, не представляло собой непрерывного движения по восходящей линии и знало периоды как взлетов, так и упадка. При преемниках Петра I «наука побеждать» была надолго предана забвению. В русской армии воцарилась бессмысленная, с военной точки зрения, муштра, в области тактических решений нередко происходил даже возврат к допетровским временам. Тем не менее прогрессивные идеи петровского военного устава пережили лихолетье «верховников» и бироновщины и получили дальнейшее развитие в деятельности выдающихся русских полководцев — П. А. Румянцева (1725—1796) и А. В. Суворова (1730—1800).

Румянцев разработал стратегию сосредоточения сил для решающего наступления, тактику активных боевых действий на пересеченной местности, маневра с использованием дивизионных каре и рассыпного строя. В 1770 г. Румянцевым были одержаны победы над многократно превосходящими турецкими силами при Ларге и Кагуле. Военные идеи Румянцева во многом послужили основой суворовской «Науки побеждать». Суворов был сторонником быстрых наступательных действий, когда главной целью является не овладение территорией, а разгром армии противника в генеральном сражении. Суворовская тактика отличалась гибкостью в выборе боевых порядков (линии, каре, колонны) в зависимости от условий местности и особенностей противника. Впервые Суворов широко применял ночной бой. Большой вклад полководец внёс в разработку тактики войны в горах. В 1789 г. Суворов разбил турок под Фокшанами и Рымником, а в 1790 г. решительным штурмом взял крепость Измаил, несмотря на численное превосходство ее защитников. Во время войны с Францией Суворов одержал блестящие победы в Италии в 1799 г. при Адде, Требии, Нови и совершил знаменитый переход через Альпы.

Петр I был не только основателем российского военно-морского флота, но и талантливым флотоводцем (см. Флот). В 1714 г. при Гангуте он благодаря умелому маневру русской гребной эскадры одержал победу над шведами. Петровский морской устав 1720 г. действовал вплоть до появления парового флота. Основы активной маневренной тактики морского боя были разработаны адмиралом Г. А. Спиридовым (1713—1790), прошедшим с балтийской эскадрой в Средиземное море и уничтожившим в 1770 г. весь турецкий флот в Чесменской бухте. Отказался от шаблонов господствовавшей тогда линейной тактики и Ф. Ф. Ушаков (1744 —1817). В сражениях с турками на Черном море (в Керченском проливе, у острова Тендра, в 1790 г. и у мыса Калиакрия в 1791 г.) Ушаков применял такие приемы, как внезапная атака в походном порядке (не перестраиваясь в боевой строй), прорыв вражеской линии ударным отрядом кораблей и т. п. Вопреки военной теории той эпохи Ушаков в 1799 г. штурмом с моря взял французскую крепость на острове Корфу. Д. Н. Сенявин (1763—1831) одержал победу в 1807 г. над турецким флотом у мыса Афон атакой нескольких взаимосвязанных тактических групп русских кораблей.

По своей технической оснащенности русская армия в начале XIX в. являлась одной из сильнейших в мире. Особое внимание уделялось развитию артиллерии, в том числе конных батарей. Во многом благодаря усилиям генерала А. А. Аракчеева армия была обеспечена первоклассными орудиями, что предопределило успех многих военных операций и целых кампаний, связанных прежде всего с именем выдающегося полководца М. И. Кутузова. Кутузов (1745—1813) — ученик Суворова, но военачальник иной формации. Он не считал, что одно генеральное сражение может решить исход войны. В 1811 г. Кутузов притворным отступлением заманил турецкую армию на левый берег Дуная и, окружив, заставил сдаться. Возглавив армию в войне 1812 г., Кутузов разработал стратегический план истощения французской армии. После Бородинской битвы и занятия Москвы Наполеон вынужден был отступать по разоренной Смоленской дороге, так как Кутузов Тарутинским маневром прикрыл южное направление. Хотя Наполеону удалось избежать окружения на Березине, фактически его армия в результате продуманных действий Кутузова (тактики параллельного преследования) перестала существовать (см. Отечественная война 1812 г.).

Отсталость России в середине XIX в. привела к поражению в Крымской войне, отмеченной тем не менее выдающимися примерами русского полководческого таланта. В последнем в истории сражении парусных флотов в Синопской бухте в 1853 г. адмирал П. С. Нахимов (1802—1855) атаковал и уничтожил турецкую эскадру в ее укрепленной базе. Оборона Севастополя в 1854—1855 гг. совместными усилиями армии и флота, как и приспособленная к местности система севастопольских укреплений Э. И. Тотлебена (1818—1884), стали новым словом в развитии военной науки.

Военный теоретик Д. А. Милютин (1816—1912) реорганизовал русскую армию в ходе реформ вооруженных сил после отмены крепостного права в России. В тактике войска переходили от сомкнутых боевых порядков к рассыпному строю. Милютиным был разработан план решительной наступательной войны с Турцией за освобождение Болгарии. Беспримерным был переход русской армии зимой через Балканские горы: ранее он считался невозможным в это время года. Отряд генерала М. Д. Скобелева (1843—1882) решил исход битвы за перевал Шипка в 1878 г., пройдя через особо трудный участок гор в турецкий тыл. С. О. Макаров (1848—1904) впервые в историй успешно применил в 1878 г. торпедное оружие, парализовав действия турецкого флота на Черном море. Впоследствии Макаровым была разработана тактика боя броненосного и легкого минно-торпедного флота. Применение новых классов судов — миноносцев и подводных лодок, по мнению Макарова, подрывало основы классических для того времени стратегических концепций морской войны.

Во время русско-японской войны 1904—1905 гг. героической и трагической страницей истории русского военного искусства стала оборона Порт-Артура, в ходе которой погибли вице-адмирал Макаров, выступавший за активные действия на море, и талантливый организатор сухопутной обороны генерал Р. И. Кондратенко (1857—1904). Невиданный в истории военно-морского флота поход русской эскадры из Балтики на Тихий океан закончился в 1905 г. Цусимской катастрофой из-за стратегических просчетов и ошибочной тактики боя. Победа Японии была во многом предопределена догматизмом мышления высших военных кругов России, в которых люди, подобные Макарову и Кондратенко, являлись исключением.

Несостоятельность сложившейся к началу XX в. системы подготовки военных кадров проявлялась прежде всего в том, что нестандартно мыслящие офицеры не были в чести у начальства. Однако именно они, плодотворно проработав весь горький опыт проигранной войны, энергично принялись возрождать и в меру сил реформировать русскую армию, готовя ее к новым, еще более жестоким испытаниям, которые не заставили себя ждать (см. Первая мировая война).